Петля гистерезиса

Дмитрий Догановский рассказывает о двух лучших центральных защитниках сине-бело-голубых образца семидесятых годов.

 

Булавин – Голубев – Лохов – Загуменных  

Садырин – Стрепетов – Вьюн 

Хромченков – Маркин – Зинченко

тренер: Ю. Морозов

 

Оборона «Зенита» в первой половине 1970-х была самой крепкой и основательной линией команды. На протяжении пяти лет изменения в её составе были минимальными (разве что, на полтора года тяжело травмированного Булавина подменил Дерёмов), а потому оборона ленинградской команды тех лет выделялась отличным взаимопониманием, сыгранностью и уверенностью в своих силах. И во многом определяющей эти характерные черты зенитовской обороны была игра блестящей пары центральных защитников «Зенита» 1970-х Голубев – Лохов.

 

В период своего расцвета этот оборонительный тандем заслуженно признавался одним из сильнейших в советском футболе. Сложившись ещё в конце 1960-х при тренере Артёме Фальяне, эта замечательная связка отыграла вместе, с коротким вынужденным перерывом на «службу в армии» Лохова, до самого конца 1970-х, став одной из самых «долгоиграющих» в истории «Зенита». Разные по манере игры (техничный аккуратист Голубев и силовой, прямолинейный Лохов), оба они отличались самоотверженностью, ответственностью, отличной физической подготовкой и, разумеется, исключительной сыгранностью.

 

 

 

Один из сильнейших защитников в истории ленинградского футбола, многолетний капитан команды и один из самых авторитетных её игроков. Его позиция на поле давала определённую степень свободы – последний защитник, «либеро» эпохи «персоналки» не прикреплялся жёстко к какому-либо игроку соперника. И мог перемещаться по всему фронту обороны так, как считал нужным в тот или иной момент. Но, с другой стороны, эта позиция последнего защитника накладывала и повышенную ответственность. Штрафная линия – это как «пограничная полоса», последний рубеж. Малейшая ошибка последнего защитника – и форвард выходит один на один. Малейшее нарушение, небрежность – пенальти. Чтобы не допустить этих роковых последствий, надо обладать незаурядным мастерством и хладнокровием, трезвым расчётом и решительностью – всеми этими качествами футболист Голубев обладал сполна.

 

Рослый и прыгучий, ловкий и быстрый, он отлично цементировал защитную линию команды. Мог сыграть жёстко и плотно, но при этом оставался  исключительно корректным – благодаря отличной технике отбора и прекрасной координации, Голубев вполне обходился сугубо футбольными приёмами. «Один в один» пройти его было очень непросто даже на тренировках, в игре головой он был безупречен, а его умение предугадывать развитие атаки соперника воистину впечатляло: не носясь по всему полю, не наматывая бесчисленный километраж, он, тем не менее, был вездесущ. Порой казалось, что до вратаря мяч за всю игру может так и не дойти — атака соперника, по какому бы флангу она ни развивалась, вновь заглохнет на непроходимом зенитовском либеро, игра которого в период расцвета его таланта виделась едва ли не эталонной.

 

Немногословный и невозмутимый, в игре он никак не производил впечатления лидера. Тем не менее, именно Голубева можно смело назвать настоящим оплотом обороны «Зенита» 1970-х, тем, вокруг кого строилась вся игра в защите, кто не столько словом, сколько собственным примером заставлял партнёров работать на полную катушку, честно и ответственно. Всю свою долгую карьеру он посвятил «Зениту», хотя приглашений из других команд, от Москвы до Киева, получал немало. И первые в истории «Зенита» медали 1980 года были как награда этому игроку, который сделал так много, чтобы поднять «Зенит» из разряда записных середняков союзного чемпионата в компанию команд сильных и уважаемых, каковым он стал к началу 1980-х.

 

Капитан «Зенита» с 1975 по 1979

Бронзовый призёр чемпионата СССР — 1980 

За сборную СССР провел 3 матча

За олимпийскую сборную сыграл 1 матч.

 

 

Возможно, по природной футбольной одарённости Михаил Лохов несколько уступал своему многолетнему партнёру по центру обороны «Зенита» Владимиру Голубеву. Тем не менее, его место в основе команды на протяжении доброго десятка лет также не подвергалось ни малейшему сомнению, и, как и Голубев, практически всю свою карьеру он посвятил родному «Зениту».

 

Исключительно упорный и работоспособный, Лохов всего в жизни добился сам. Образец трудолюбия на тренировках, самоотдачи на поле, он быстро стал в команде игроком практически незаменимым. Играл жёстко, агрессивно и чрезвычайно самоотверженно, на поле не щадя ни себя, ни соперника. Несмотря на такую манеру игры, серьёзные травмы обошли стороной Михаила – вот оно, следствие самозабвенного трудолюбия на тренировках, функциональная и физическая подготовка его всегда была на высочайшем уровне.

 

Пожалуй, один из лучших персональщиков в истории команды. Получив указание опекать того или иного форварда соперника, он попросту становился его тенью, следуя за ним по пятам весь матч с упорством и непреклонностью бойцового бульдога, ни на миг не выпуская его из тисков цепкой, жёсткой, изнуряющей персональной опеки, ни давая ему ни секунды передышки или хотя бы относительной свободы. Крепкий, физически сильный и неутомимый, он представлял собой, даже «волнорезом» не назовёшь, скорее, «волнолом», о который разбивались все атаки соперника по центру. А если какая-то вдруг и проходила, то сзади Лохова надёжно страховал блистательный Голубев, пройти которого было ещё труднее. В общем, замечательный у «Зенита» был тандем в обороне.