Я помню два гола Муха на Сан-Сиро. Я помню ту эйфорию. Я помню те рекламные ролики перед последним матчем: "Сыграем?" Что-то очень циничное, что я старался подавить в себе, тихонько добавляло: "В ящик." Но в это даже не верилось. Такая мысль просто не допускалась.
Потом было 80 минут безудержного натиска, в которые вместился и удар Карпина со штрафного. Мух пролетел под мячом, дезориентировав Шовковского, и мяч влетел в сетку. Я орал, плакал от счастья, я просто валялся на полу. По этой игре можно было выбрасывать все старательно накопленные обертки от "сникерсов".
Потом произошло ЭТО. То, что я никогда не прощу Филимонову. Уже по ходу всех его последних выступлений чувствовалось подмена уверенности самоуверенностью. И именно самоуверенность привела к ЭТОМУ.
сказать, что я был в шоке, значит не сказать ничего. Я со своим шефом сидел у экрана, забыв, как надо дышать. После этого опрокинул в себя грамм двести коньяка залпом, причем коньяка шефа, нагло открыв бутылку. Он просто выхлебал остаток из горлышка. Я никак не мог поверить, я все ждал, когда судья отменит ЭТО, что мне скажут, что все не так, как мне видится.
На следующий день я хотел уволиться с работы, иммигрировать в Танзанию, сменить пол, но только забыть все то, что я пережил накануне, вычеркнуть из памяти те минуты позора, не вспоминать радостные лица болельщиков в Киеве в новостных репортажах...
Сегодня 10 октября. Больше суток до другого матча. Я помню все, хотя прошло уже четыре года. Господи, не дай мне испытать подобное снова, ужель настолько грешен я?
И пусть Георгий станет Георгием Победоносцем.
Аминь
Потом было 80 минут безудержного натиска, в которые вместился и удар Карпина со штрафного. Мух пролетел под мячом, дезориентировав Шовковского, и мяч влетел в сетку. Я орал, плакал от счастья, я просто валялся на полу. По этой игре можно было выбрасывать все старательно накопленные обертки от "сникерсов".
Потом произошло ЭТО. То, что я никогда не прощу Филимонову. Уже по ходу всех его последних выступлений чувствовалось подмена уверенности самоуверенностью. И именно самоуверенность привела к ЭТОМУ.
сказать, что я был в шоке, значит не сказать ничего. Я со своим шефом сидел у экрана, забыв, как надо дышать. После этого опрокинул в себя грамм двести коньяка залпом, причем коньяка шефа, нагло открыв бутылку. Он просто выхлебал остаток из горлышка. Я никак не мог поверить, я все ждал, когда судья отменит ЭТО, что мне скажут, что все не так, как мне видится.
На следующий день я хотел уволиться с работы, иммигрировать в Танзанию, сменить пол, но только забыть все то, что я пережил накануне, вычеркнуть из памяти те минуты позора, не вспоминать радостные лица болельщиков в Киеве в новостных репортажах...
Сегодня 10 октября. Больше суток до другого матча. Я помню все, хотя прошло уже четыре года. Господи, не дай мне испытать подобное снова, ужель настолько грешен я?
И пусть Георгий станет Георгием Победоносцем.
Аминь