«Мы – твои верные друзья!»

За неделю до отправления на выезд я наконец-то получил аусвайс (паспорт). Мой возраст достиг шестнадцатилетия, а тело давно переросло возраст: в училище, куда я поступил, для меня не нашлось по размеру формы. Начал посещать учёбу после домашних матчей «Зенита», где-то с 10-го сентября. Сразу же обнаружилось несколько человек, поддерживающих наш клуб. В одной группе со мной учились Игорь Лыжин (Бармалей), один из лидеров 47-го сектора, и Сергей Берников (Птица), ходивший на 33-й. Практически весь 33-й собирался в Вильнюс — в неведомое ближнее зарубежье. До точки следования с Варшавского вокзала отправлялись 4 состава: Варшава-Берлин, калининградский и пара литовских. Все прибывали в Вильнюс в разное время: первый ночью, следующий ранним утром, затем в 11 и днём. По количеству фанов на вокзале становилось понятно, что на выезде будет приличное число суппортёров. Большая часть фанатов, как и я, прибыли вторым по счёту поездом, ранним утром. Количество прибывших вместе со мной переваливало за сотню. 

По доносившимся откуда-то с улиц спящего города шизовкам, которые услышали все вышедшие на привокзальную площадь, по прикидке услышанного эха, — ещё человек 50, не меньше. И ещё должна была прибыть парочка поездов. Уже рекорд по количеству человек на выезде. <...>

Во время инструктажа из чрева города непрерывно следовали заряды: «Воооовсём!....» и «Мы приехали, чтобы победить!». <...> Побродив всё утро по улицам города, постоянно сталкиваясь с группами наших фанов, болтающихся также, как и мы, без цели, набрели на двухэтажную стеклянную конструкцию с громкой вывеской на импортном языке: пивной бар-ресторан «Таура Рагас». Не могу обойти вниманием это заведение. Войдя внутрь, мы обнаружили, что это не двух- , а трёхэтажное заведение: подвальное помещение и первый этаж — это бары, второй этаж — ресторан. За те разы в 80-х годах, что я бывал на выезде в Вильнюсе, на матчах чемпионата и кубка федерации, я, как дегустатор, побывал на всех этажах. <...> 

Просидел в баре несколько часов, плотно покушав и употребив четыре кружки пенного напитка. Мог еще, но перед некоторыми моими товарищами зажгли красный свет, и мне пришлось отложить визит на следующий год. За весь свой заказ я заплатил около 4-х рублей, просто даром. «Жальгирис» всё-таки молодец, своей неплохой добротной игрой дал нам возможность каждый год выезжать «заграницу», как на евровыезд. Попить чудо-напитка, пофанатеть от души. Бывало и два раза за сезон, если кубок федерации. Подойдя к стадиону, купили билеты и программы к матчу на местном языке и не узнали состав нашей команды: Бирюковас, Желудковас, Ларионовас, Веденеевас, — прикольно. На территории арены встретили человек 10-15 дружественных нам фанатов киевского «Динамо», которые также фанатеют за свой хоккейный «Сокол» и катаются по выездам круглый год. Чемпионство в уходящем сезоне проехало мимо Киева в Днепропетровск, и вместо последнего домашнего матча по футболу они предпочли выезд на шайбу в Ригу, а оттуда заехали на наш матч. Затем были обнаружены два субъекта, которых с первого взгляда было не распознать, но их принадлежность к питерским фанатам была отображена у них на лицах. Как Валера Тесть и Андрей Седой достали грим, можно сказать, в чужой стране, — неизвестно. Это был первый макияж, нанесённый на лицо в честь футбольного клуба. Их лица были поделены на три сектора и покрыты гримом сине-бело-голубого цвета. Это сейчас обыденность, а тогда, не будь это Литва, а где-нибудь на российской территории, — получили бы по полной за антисоветскую пропаганду. Но и в Вильнюсе полицейские попросили их смыть раскраску, а иначе не допустят на стадион. 

Затем состоялась фотосессия на территории спорт-сооружения. Грядка большая, фотоаппаратов много, а фоток в итоге выпустили мало, очень жаль. На секторе стадиона, для тех лет, собралась довольно внушительная группа поддержки. По подсчётам нашего фан-статистика Мишеля — 280 человек, в том числе с десяток киевлян. Шиза была очень приличная, огромное количество знамён, лояльность органов, а главное, мы вместе с командой победили. «Жальгирис» не устоял от напора футболистов и фанатов. 1:0, наша взяла! Мы единственные, кто взял два полноценных очка в Литве. В итоговой таблице мы четвёртые, а литовцы за нами. <....> 

У Паши Чипполино это был последний выезд: в ближайшие дни ему предстояло уйти в ряды советской армии. Число отвальной было определено: Павел пригласил на этот день в гости товарищей из Киева, мы надеялись увидеть их в Ленинграде в ближайшие дни. Мы разбрелись по своим вагонам, у некоторых были билеты на другие поезда. Они шутили, что, если их высадят, они смогут спокойно сесть на свой поезд и продолжить путь домой. Но бригада состава видела происходившее на платформе перед отправкой, и вопросов о безбилетниках никто не задавал, все добрались благополучно. По прибытии в Ленинград на час зависли в пивном баре на Измайловском проспекте. Питерский бар не мог выдержать никакого сравнения с вильнюсским коллегой. Затем, отдохнув до вечера дома, выдвинулся в центр на вечерний салют. 7-е ноября в те годы отмечался с широким размахом. Красный день календаря, демонстрация и вечерний салют в честь Великой Октябрьской Социалистической Революции. Для нас салют именовался в честь победы ленинградского «Зенита». По игре команды народ почувствовал приближение чего-то великого и потянулся в наши ряды.  

Вильнюс-1983. Группа ленинградских фанатов у стадиона «Жальгириса» 

По календарю приближался 1984-й год. Чипу призвали служить во флот, и первое время, перед отправкой на подлодку, он проходил службу у нас в городе, в учебке на Ваське. Межсезонье проходило без особых изысков: баскет, хоккей, на котором набирала свою небольшую, но силу армия Артына и Ары. Они оказывали вполне достойную поддержку питерским армейцам на льду, и выездная жизнь у них шла своим чередом. Ара, он же Дмитрий Жвания, выезжал и на матчи главной команды города, но приоритетом у Димы был всё-таки каток. Нам с ним было довольно комфортно в отношениях, может, оттого, что в других городах на матчах «Зенита» можно было быть в нём уверенным, как в самом себе. По выходным мы собирались в пивных барах, пообщаться перед матчами текущего сезона. Многие брали старт к стадиону из таких баров, как «Янтарь», «Пушкарь», «Висла», «Золотое Руно». В их залах в те времена всегда можно было встретить активных фанатов спорта № 1. Я отдавал предпочтение бару «Золотое Руно», располагавшемуся на углу Кировского проспекта и улицы Скороходова. Плюсом этого заведения в межсезонье было то, что в многочисленных проходных дворах, находившихся с изнаночной стороны бара, располагалась маленькая игровая коробка размерами с баскетбольную площадку, обнесённая высокой, метров пяти, металлической сеткой и двумя реально хоккейными воротами. Играть 4 на 4 вполне комфортно: мяч не улетает, голов много, а матчи по 10 минут или до 2-х либо 3-х забитых. На таком поле на скамейке, благодаря результативности, не засидишься. Ещё один плюс от маленьких размеров площадки, — её не надо расчищать. Какой бы снегопад не высыпал за неделю, стоит начать игру, и поляна утоптана. Наигравшись, в любой момент можно вернуться в бар и утолить жажду. Так и протекало время до начала нового сезона. 

Первым знаковым событие в сезоне 84-го года стало открытие 2-го мая футбольного сезона на стадионе имени С.М. Кирова. Громкая вывеска «Зенит» — «Динамо» Киев, многократный чемпион СССР. На майские праздники приехали наши друзья-фанаты из столицы Украины. С ними на протяжении всех 80-х были самые тёплые доверительные отношения. Они часто приезжали в Питер, всегда у нас находили ночлег и все, из этого вытекающие, последствия, — скажем так: всё включено. Такой же приём, в любой день года и любое время суток, ожидал нас в Киеве. Встретив 1-го мая киевский поезд, по обоюдной, предварительной договорённости о проведении футбольного матча между нашими фанатскими командами, направили гостей и своих фанатов в Купчино на Софийскую улицу, где имелся вполне пригодный для игры школьный стадион. До этого питерские фаны играли в футбол на выездах с местными фанами Днепропетровска, Донецка и Киева, а в прошлом году, на запасном поле стадиона Кирова, принимали спартаковских болельщиков. Конечно, футболом, по-настоящему, тот матч назвать сложно. Может, красно-белые из того состава и хотели выглядеть убедительно, но в наших рядах в тот день были парни, которые перед матчем приняли на грудь, и их поведение и вид внушали оппонентам опасение. Серёга Блондин, Саша Свояк, Вася Петруха и Серёга Верблюд так и сыпали агрессивными подколками в адрес москвичей, которые, благоразумия ради и ради своей безопасности, пропускали всё мимо своих ушей. Было прикольно наблюдать за гостями, когда мяч доставлялся на левый фланг Блондину. Серёга прокидывал мяч себе на ход метров на пять, затем не спеша семенил за ним со скоростью 3 км в час, стараясь не упасть при этом. И так по всей бровке, — мы просто уставали стоять и ждать в центре его подачи. Спартачи просто боялись подойти к нему ближе, чем на 10 метров, вот такой забавный футбол. 

О матче между украинскими и московскими фанатами не могло быть и речи, если только в каких-то экстрим-силовых состязаниях, — настолько недружелюбными были их взаимоотношения. 1-го мая всё было достойно, — классический товарищеский матч, полный настоящего азарта. Ответный поединок планировался в августе, на нашем выезде в Киев. Оливье и жареная курица были атрибутом к праздничному столу не только в Новый год, но и к Первомаю, дню Победы и 7-му ноября. Моя мама, увидев, как на 2/3 убавились припасы к праздничному столу, подумала, что у меня проснулся зверский аппетит. А это нескольким гостям Питера понравилось, как она готовит. Кто из киевлян посетил мою комнату в квартире, тот понял, как должна быть тюнингована комната настоящего фаната. На одной стене и окне, перед занавеской вместо штор — два больших, 2,5 на 1,5, знамени общества «Зенит», на второй стене — приколотые иголками полосы обоев, на которых рядами приклеены фотографии, как кумиров, так и фанатские, городские и с выездов. Между ними постеры и вырезки из цветных зарубежных спортивных журналов, всё размещено по дизайн-проекту на мой вкус и смотрелось очень гармонично. Над дверью размещены несколько вымпелов. Утром просыпаться в такой келье очень даже уютно. Маленький минус — это постоянное снятие и водворение обратно одного знамени на окне, но это не такая серьёзная проблема. Зато, как в фильме «Семнадцать мгновений весны», — цветок на окне означал, что явка провалена, а у меня знамя на окне означало, что я в городе и не на футболе. 

Прогуляв весь день по городу украинских суппортёров, наши парни распределили их к себе по домам. У меня в черте города, в 15 минутах ходьбы от метро «Проспект Ветеранов», есть дачный участок и небольшой домик, в котором на тот момент постоянно круглый год жил отец. Когда мы, в компании 10 человек из Киева, где-то около полуночи завалились к нему в домик, папа, всё поняв, предоставил нам убежище, а сам уехал в городскую квартиру, до которой 25 минут езды на 114-м автобусе. Наутро совершили набег на грядки как отцовских, так и соседских владений, по причине уже пустого холодильника. Но в начале мая в Питере на грядках, кроме голодных червяков, ничего не найдёшь, — так с пустым желудком и отправились в город. На подъезде к Кирова вырисовывалась необычная картинка: всё, что двигалось в сторону стадиона, было битком заполнено людьми. Кроме как на футбол, в ту сторону ехать было некуда. Выходя из автобуса у ближних к стадиону касс, сразу столкнулись с людьми, спрашивающими лишний билетик, а к кассам тянулись длинные многометровые хвосты очередей, что ранее мною не наблюдалось. Очевидное преимущество фанатов перед кузьмичами в таких ситуациях, — всегда найдутся знакомые в самом начале очереди или сочувствующие, которые понимают, что без фанатов, активно поддерживающих команду, не будет полноценного спектакля, ради которого они пришли на стадион. Таким образом приобрели штук 20 билетов и двинулись к входу на трибуны. Сверху от входов на сектора картина людского моря, движущегося к арене, подсказывала, что стадион будет заполнен до отказа.  

Переполненный 33-й сектор стадиона имени Кирова, первая половина 80-х  

На 33-м всегда находились людишки, которые случайно попадали на фанатский сектор. Или, наоборот, специально — чтобы посмотреть, кто такие фанаты. С такими людьми постоянно возникали трения: им, видите ли, мешают смотреть футбольный спектакль. Постоянные возгласы: уберите флаги; сядьте, не мешайте смотреть; не могли бы вы кричать потише. Таких кексов перед матчем всегда предупреждали, что они не туда прибыли и предлагали им хорошие билеты, но на другом секторе. Многие относились с пониманием, но попадались и упёртые, правда, их хватало только на первый тайм. В тот день, 2-го мая, арена была заполнена под завязку. На моих глазах такое было впервые: 76 тысяч зрителей, аншлаг. Как ни странно, шиза была на высоком уровне. Флаги на древках, речёвки, песни, — всё проходило. На других фан-секторах тоже неплохо получалось. Когда мы заряжали простое: «Зенит» — три хлопка, нас подхватывали 40-й, 47-й и 21-й сектора, и это расходилось на весь периметр стадиона, что, наверное, и вдохновило наших игроков на великолепную игру с флагманом советского футбола. 2:0 — это ли не показатель преимущества на поле. <...>

Встретив киевских фанов, мы прошли в приморский парк победы, к озеру перед рестораном «Восток». День выдался жарким, а вода была не такая уж и холодная, и мы искупались на брудершафт, хозяева и гости, и открыли купальный сезон в Питере. В водной акции участвовало человек 50. Когда схлынул поток зрителей со стадиона, мы отправились большой компанией на Витебский вокзал провожать гостей. Подали под посадку поезд, у кого из гостей были билеты, — разошлись по своим вагонам. Для тех, у кого билеты отсутствовали (таких было человек 6-7), пока группа наших заговаривала зубы проводнице, с другой стороны вагона у нерабочего тамбура железнодорожным ключом открыли дверь и вписали в состав всех безбилетников (у одного из них, кстати, было прозвище Заяц), доброго пути! Остальная дорога для них — по отработанной схеме всех фанатов Советского Союза. 

*** 

Меньше чем через три недели, по расписанию календаря должен был состояться матч в Вильнюсе «Жальгирис» — «Зенит», на который я собирался поехать. А на расстоянии в 190км от литовской столицы, в Минске, другой хит: между двумя «Динамо» — Минска и Киева. Когда украинская сторона предложила встретиться у белорусских товарищей на нейтральной территории, мы с Мишей Сократесом поддержали их предложение и отправились на место стрелки в Минск на день раньше матча основных составов. Наш поезд из Ленинграда прибыл минут на 40 раньше, чем состав из Киева. На платформе, в столь ранний час, уже ожидал фанат минского «Динамо» Саша Бичеров (Бичер). Мы поприветствовали друг друга и стали ожидать украинцев. Когда на выезд приезжали фаны из Белоруссии на поездах местных железных дорог, в вагонах их составов на окнах висели белые занавески с голубым белорусским орнаментом, шириной сантиметров 10, по краям. Они прихватывали с собой эти занавески, потом в центре шариковой ручкой изображали эмблему клуба, в виде буквы «Д» и вот, — атрибут готов. Причём практически у всех на руках имелся такой сувенир. Когда на платформу перед вокзалом втянулся состав из Киева, вопрос о том, где размещаются фанаты, отпал сам собой. В двух вагонах на окнах отсутствовало большинство занавесок с орнаментом, наши предположения оправдались полностью. Из этих вагонов высыпало человек 20 суппортёров в сине-белых розах с шизовкой: «Ди-на-мо с Дне-пра». Авангард приезжих состоял из правых фанатов, с которыми у нас были самые дружеские отношения. Вернулись в Минск, настало время расставания; нам с Мишей Сократесом предстояло преодолеть ещё 190км до Вильнюса с двумя пересадками. Расстояние между столицами двух союзных республик невелико, но добраться весьма проблематично. На выбор, проходящий поезд в нужном направлении или электричками по перегонам: Минск — Молодечно — 70км, Молодечно — Гудогай ещё 70км и Гудогай — Вильнюс ещё 50. Всего ходу часа 3-4, но их надо было преодолеть. Всё складывалось удачно, и мы с Сократесом всё рассчитали правильно, успевали на наш матч с «Жальгирисом» с запасом времени. <....> 

Пришлось дожидаться фанов с минского матча. Затем надо было хорошим рывком, по-спартански добраться до Вильнюса. Теоретически всё складывалось, оставалось практически воплотить в жизнь. До отправления электрички в Молодечно оставались считанные минуты и, наконец-то, появились первые знакомые лица — несколько фанатов из Киева. Они были в недоумении, увидев меня. По их прикидкам, я должен находиться в Вильнюсе на стадионе, а не Минске на вокзале. Приняв мои быстрые объяснения, они скинули для меня в общак кто сколько мог денег. А один фанат, известный по тем временам по всему Советскому Союзу и некоторым странам старой Европы как Юра-Петя (а по жизни — Остапенко Юрий Петрович), изъявил желание сопроводить меня до Вильнюса, — у него имелись там свои дела. Попрощавшись с остальными, побежали на электричку, успели вовремя за пару минут до отправления, и в путь! 180 км! На одной ноге отстоять можно, но нужны две пересадки. Доехав с Юрой-Петей до Молодечно, обломались конкретно в своих радужных планах: продолжить дальнейший путь или обратный можно только утром, вот такой местный колорит. Зависать придётся в местном зале ожидания, хорошо хоть его не закрывают на ночь, а то в этой дыре и приткнуться негде. 

Сделаю небольшое отступление, расскажу о своём попутчике Юре-Пете. Личность в полном смысле легендарная. В наше время люди ищут работу и не могут её найти, и государство как бы не приделах. А в те времена развитого социализма Юра умудрился хапнуть срок за тунеядство. Советы народных депутатов загнали страну на уровень всевозможных дефицитов и блата. Петрович в этой стихии чувствовал себя как в своей лодке, он постоянно курсировал по просторам Союза и только по известному ему одному маршруту рынка сбыта всевозможных дефицитных товаров. К примеру, приобретает в Киеве несколько труднодоступных даже для местных жителей Киевских тортов и везёт их в другой город, где его уже ждут, когда бы он туда ни приехал. Там приобретает то, что есть только у них и транспортирует в другую точку страны, где это пользуется огромным спросом. И так далее: сколько таких точек — известно только ему одному. Опыт передвижения и общения с проводниками отточен до мелочей. Катался он на халяву, заезжая в свой город на домашние матчи «Динамо» и хоккейного «Сокола» и по выездам, причём на шайбу не меньше, чем на футбол. Дома, в его официальной квартире, полными хозяевами себя чувствовали только клопы. Один раз, когда я был на выезде в Киеве, мне пришлось остаться на ночлег у Юры дома. Когда меня стал одолевать сон, я пошёл в комнату, выключил свет и завалился на диван. Но тут же из кухни послышалось предостережение, что зря я, оказывается, выключил свет, — могут пожрать клопы. Но зря Юра-Петя это сказал, — я бы всё равно не почувствовал укусов, а после таких слов не спал до утра, ждал атаки насекомых. Петрович был единственным представителем от киевского фан-движения, который приехал осенью 83-го на отвальную к Чипполино. А остановившись на постой у меня дома, почти до слёз довёл мою сестру, заставляя перешивать пуговицы к его драповому пальто. Юра лет на восемь был старше меня, но общих интересов и чувства юмора у нас обоих было предостаточно. Юра-Петя вёл переписку со многими адресатами, как в пределах Союза, так и за границей. Обмен программами к матчам для коллекционеров являлся определенной тусовкой и неплохой статьёй дохода. В 83-м году в сумке Юры обнаружился один фолиант, толщиной с томик Дюма, — глянцевый журнал с такими футбольными фотками, просто писк. При просмотре оказалось, что это всего лишь программка к матчу на кубок Англии между «Тоттенхем Хотспурс» и «Ноттингем Форест». Стоимость такого издания на нашем чёрном рынке мне не известна, но думаю, не меньше пары месячных зарплат. Когда он мне подарил программку из Дрездена, с матча на кубок УЕФА между «Динамо» Дрезден и «Зенитом» (издание так себе, ни о чём), я выручил за неё 25 рублей. Деньги большие, а за что? Непонятно! 

Всю ночь мы промаялись на неудобных скамейках, которые сконструированы так, чтобы люди не проспали свой транспорт. Даже мухи и комары пролетали транзитом через Молодечно-сити, а мы с Юрой застряли. С первыми лучами солнца мы вышли из здания вокзала на улицу покурить и вскоре увидели медленно двигающийся междугородный красный «Икарус» с табличкой «Минск — Вильнюс». Мы пошли по направлению движения автобуса, а метров через 300, за каким-то непонятным строением, якобы автовокзалом, обнаружили красного беглеца. Рядом с транспортом образовалась группа людей, вышедших покурить на остановке. Мы не стали уточнять, куда направляется машина, — в Белоруссию или Литву; нам было по барабану, только бы выбраться из этой глубинки. Пока отсутствовал водитель, мы поднялись на борт и прошли в самый конец автобуса. За задней скамейкой оказалась полка, на которую можно было присесть, где мы и разместились. Когда салон заполнился пассажирами и автобус продолжил свой рейс, рядом с нашим убежищем оказалось несколько свободных кресел, и мы заняли пустующие места. По дорожным указателям убедились в том, что транспорт направляется всё-таки в Литву. Но так как футбольные матчи закончились ещё накануне, неизвестно, в каком из городов нам будет сопутствовать удача. 

Прибыв в Вильнюс (на выходе из автобуса халявщик Юра-Петя умудрился с ухмылочкой пожать руку капитану автокорабля), мы направились на железнодорожный вокзал ознакомиться с расписанием движения поездов в сторону Ленинграда. В зале мы встретили мою удачу, в лице единственного правого фаната «Зенита» на всей территории столицы Литвы на тот день. Им оказался Валерка Тесть, которого накануне, как и меня, тормознули менты и продержали в отделении до утра. Лучшего попутчика и желать было нельзя. У Валерки, к тому же, имелся билет в общий вагон до Питера на ближайший поезд. С оставшимися у меня деньгами нечего было и думать о билете, даже в общаг: неделей ранее были отменены льготы для учащихся. Значит, выбираться будем при помощи Валеркиного билета и смекалки. Скоротать время до поезда решили на берегу Няриса, местной течке к Неману. На последние гроши купили на троих шесть бутылок местного пива, — кислой мерзкой дряни. Имея в городе такой кайфовый бар, как «Таура Рагас» с отличным напитком, выпускать в стеклотаре такую фальсификацию пива, — просто преступление. Мы не допили сей продукт и смешали его с такой же по качеству жидкостью Няриса. Избавившись от бремени денег, распрощавшись с Юрой-Петей, у которого оставались дела в этом городе, мы с Тестем направились на вокзал. Прослушав объявление о прибытие нужного нам поезда, я был в полной уверенности, что сейчас затеряюсь в толпе отъезжающих и провожающих и, отдав ненужные вещи Валерке, едущему легально в этом вагоне, займу какую-нибудь третью полку, а попозже трансформируюсь в гостя Тестя из другого вагона. Так и двинулись на посадку. Пройдя через тоннель к нужной платформе, обнаружили искомый нами состав «Калининград — Ленинград» с питерской бригадой проводников на борту. Чем ближе мы подходили к нужной нам двери для посадки, тем всё больше у меня портилось настроение. Картина у вагона, куда Валера имел доступ «согласно купленного билета», радовала и огорчала одновременно. Огорчение исходило от того, что единственным пассажиром общего вагона в этом поезде был Тесть. Перспектива одному питерскому фанату, без денег и моральной поддержки, остаться на литовской земле среди «лесных братьев» улыбалась во всё лицо. Но радовало другое: у входа в нужный вагон стоял земляк-проводник, которому не только мы, но и весь мир был глубоко безразличен. К нам он не проявил никакого интереса. Валера попробовал привлечь его внимание или хотя бы сфокусировать взгляд, помахав перед носом билетом, но тщетно. Мы вошли внутрь, надеясь, что там я затеряюсь среди пассажиров из Кёнигсберга. 

Но, похоже, Валерке продали билет не в общий вагон, а в люкс, потому что он был одним-единственным пассажиром в этом вагоне. Прятаться в гробу (багажной полке под скамейкой) с моими габаритами не представляется возможным, а залезать на третью полку, — это надо быть полностью контуженным (картина абсурда: в пустом вагоне лежит такой отдыхающий под потолком). Пришлось просто сесть в середине вагона вместе с Валерой и ждать дальнейших событий. Если где и высадят, всё равно ближе к Питеру. Минут через 20 после отправления из Вильнюса, по нашему вагону пробежал человек в форме железнодорожника. Оказалось, это бригадир состава. Увидев нас, сидящих и глазеющих в окно, он тормознулся и решил проверить билеты. Валера предъявил свой, а когда бригадир поезда протянул руку, чтобы проверить мой несуществующий тикет, я уверенно ответил ему, что мой проездной документ находится у проводника. Бригадир опешил от такого ответа, заявив (будто я сам не знаю), что это общий вагон, и билет должен находиться на руках до станции назначения, и попросил меня проследовать за ним. Подойдя к двери в купе проводника, он спросил, кому я передал билет. Заглянув внутрь, я увидел двух спящих проводников, по виду мертвецки пьяных. Опознав в лежащем на второй полке демона, который стоял на платформе в Вильнюсе, указал на него. Похоже, мой ответ попал в точку. Бригадир попросил, чтобы я шёл на своё место, а на мой наглый вопрос, как быть с моим билетом (не существующим в природе), последовал ответ, что он сам разберётся, а меня просит не беспокоиться. Всё, теперь я официально и легально еду в любимый город!  

Минск-1984 

Июнь месяц маячил для нашего клуба и всех жителей Ленинграда высшей ступенью на пьедестале почёта. Правда, в розыгрыше кубка СССР, но «Зенит» не добивался такого трофея сорок лет. Прошлогодний вылет в полуфинале от донецкого «Шахтёра» по пенальти был обидным недоразумением. Сейчас предстояло на своём поле, за один шаг до финала, обыграть команду первой лиги, воронежский «Факел». Для всех казалось, что это вопрос решённый. И чтобы это зафиксировать, стадиону имени Кирова пришлось отработать на все 100%: через месяц после матча с киевским «Динамо», — опять аншлаг. Поддержать свой клуб из первой лиги приехало около тысячи человек, из них человек 40-50 фанатов. Мы установили с ними дружеские отношения. Один из числа лидеров их движения, Дюмон, и человек десять киевлян, приехавших погостить на берега Невы в эти дни, заночевали на даче моего отца по прошлой схеме (как снег на голову). Матч выдался напряжённым, с дополнительным временем, но со счастливым концом. 2:0, мы в финале, в Лужниках! 

Глупо было спрашивать, кто поедет в Москву на решающий матч, нужно было спрашивать, как ты поедешь. Вариантов предполагалось много, пора было над этим задуматься. Первый вариант — самолёт. 19 рублей только туда. Второй — поездом по расписанию. От десяти рублей за плацкарт и выше, в один конец. Третий — дополнительные и специальные поезда чисто на футбол, тариф тот же. Четвёртый — на электричках до Вишеры и т. д. без вливания средств. Пятый — экзотический: на автобусах от предприятий, цена договорная. Билеты на самолёты и поезда были раскуплены моментально, все дополнительные составы оформлялись по коллективным заявкам от предприятий. Видя такой ажиотаж со стороны жителей города, становилось понятно: массовый отъезд горожан из Питера связан с футболом, значит, меры безопасности будут усилены. Отправляться в путь на электричках небезопасно: зависнуть в какой-нибудь Окуловке и пропустить матч, может быть, всей жизни в планы не входило. Значит, надо исключить риск в дороге, хотя для меня вписаться в состав, тем более дополнительный, дело техники. 

На углу улиц Софийской и Белы Куна размещалось здание фабрики «Картонажник». Мы с Максом Гаврошем жили в одном доме, а его мама работала на этой самой фабрике. И она сказала нам, что с их предприятия отправляется автобус на финальный матч, а стоит поездка всего 10 рублей в оба конца, и что она готова забронировать места для нас. Мы не сомневались: надо ехать этим вариантом, дешевле не придумаешь. Мне нравилось ездить на междугородных автобусах, и ценник в пять рублей до Москвы — просто даром. Единственное, что смущало, — это время отправления. Не как у всех, вечером, а в 10 утра. Придя к назначенному времени для посадки, увидели группу мужиков, младшему из которых было лет 30. Но мы, 17-летние парни, зато в шарфах и со знаменем «Зенита», имели авторитет в глазах попутчиков. Когда из ворот фабрики появился автобус, то единственным плюсом у него было то, что он был не красного цвета. Он был белый с двумя синими полосами. Больше ничего положительного про него я сказать не могу. Это был типичный заводской «кавзик», хорошо хоть, что сиденья его скамеек обиты поролоном плюс дерматином и прикручены к полу. Подвеска жёсткая, просто беда. Через сутки, с остановкой на ночлег в московской области, добрались до главной спортивной арены страны Лужники. Определившись с парковочным местом, мы увидели немало подобной нашему басу техники. Я считал подвигом, что наше чудо автомобилестроения, обычно передвигающееся в радиусе 50 км, добралось до Москвы. Но это оказалось не худшим вариантом. На паркинге размещались такие вёдра с номерами ЛЕС, ЛЕН и ЛОМ, что их передвижение по трассе со скоростью более 20 км\час даже теоретически исключалось. Но, оказывается, бывают в жизни чудеса, и вот они стоят перед воротами на финал. У касс стадиона обнаружилась довольно внушительная в столь ранний час очередь, человек в 100-150. Пройдя поближе к заветным окошкам, заметили знакомых товарищей с сектора. Успев лишь поздороваться, увидели подъезжающий автобус с футболистами, которые направлялись на утреннюю тренировку. Поняв, что в транспорте находятся игроки нашего «Зенита», мы поспешили к окнам авто, поприветствовать кумиров и показать ребятам, что на стадионе они не окажутся одни, без поддержки. При заряде: «Во всём-Союзе знаменит-ленинградский-наш «Зенит», со всех уголков парка начали сбегаться питерские болельщики, вокруг автобуса столпилась довольно внушительная группа поддержки в несколько сотен человек. Оглянувшись на кассы, мы поняли, что приезд ленинградской команды не затронул всего человек 10-15, не более. Это говорило о том, что гостей из северной Венеции будет не меньше, чем москвичей. Вся тусовка по столице до начала игры не представляет никакого интереса, — всё как в простом рядовом выезде в Москву. Честно говоря, вспоминать этот матч не хочется, но это знаковая игра, всё-таки финал кубка страны, второй по значимости турнир. Наш клуб, за всю сорокалетнюю, на тот момент, историю, лишь третий раз достиг такой вершины. По всем предматчевым показателям наши игроки считались фаворитами в этом поединке. И по игре «Зенит» смотрелся грамотной и умной командой, но как говорил один мэтр советского футбола: «Самое красивое — это счёт на табло». Увы, не в нашу пользу. 

Активные фаны прибывали к стадиону в разное время, организация рассадки по секторам отсутствовала полностью, на стотысячнике заполнено было где-то 40% мест, нормальной поддержки не получилось. Опять понеслось пресловутое «шайбу-шайбу», — кузьмичей в те годы никак было не унять. После того, как палач из «Динамо» забил второй гол в наши ворота на последних минутах дополнительного времени, рухнули все питерские мечты. В тот день большая часть болельщиков, не дожидаясь финального свистка, поднялась со своих мест и покинула трибуны стадиона. Двигались все молча, как пришибленные пыльным мешком, не понимая, как такое могло произойти. Дойти до точки и не получить удовлетворения, полное фиаско. Не помню, как нашёл место стоянки «кавзика», было просто шоковое состояние. На обратный путь к нам в автобус вписался Толик Лохматый с товарищем. Первый блин за большой трофей вышел комом, но жизнь на этом не заканчивалась, продолжался регулярный чемпионат. Летом «Зенит» выдал впечатляющую серию матчей на любой вкус. Победы над «Араратом» 6:4 дома, над «Спартаком» 3:2 в гостях и на кубок 3:0. В Тбилиси проигрывали «Динамо» 0: 2, но перегнули в 3:2. Второй облом за год — это много; за медали реально было побороться, игра у команды складывалась, просто песня. 

Финал Кубка СССР-1984 

Продолжение следует.