Всем привет.
Сегодня мы продолжим серию публикаций из издания фанатов и болельщиков «Знамя "Зенита"».
Наш собеседник — фан Ростик, человек находящийся в рядах активных суппортеров с 80-х годов прошлого века, и по сей день.
С момента выхода интервью в свет минуло 18 (!) лет, однако его взгляды на жизнь и принципы настоящего болельщика по-прежнему актуальны и современны.
Итак:
Заметим для непосвященных, что кличка — это второе имя фаната. Любопытная аналогия: рукоположенный в сан священник или монах получает новое (церковное) имя, а данное ему от рождения произносится вместе со словами «в миру — ...» Кличка фэна, наоборот, используется в его «миру», в фанатичной среде и сам по себе факт «крещения» говорит о том, что человек в этой среде принят. Ростислав — уникальное явление на 33 секторе. Его кличка — «Ростик» — простое уменьшительно-ласкательное от полного имени. И тем не менее, фанатной средой Ростик «принят», и причем уже давно. Но не только кличка делает уникальной его фигуру: в общепринятом смысле Ростик — не ультрас.
— Традиционный вопрос: когда ты впервые попал на стадион?
— В 1980-м году. Была ничья со «Спартаком», 1:1, на матч я пришел сам. До этого играл в футбол во дворе — тогда все мяч гоняли во всех дворах. Мне было лет 12 (с отклонением в пару месяцев).
— Что тебя больше всего поразило?
— Полный стадион Ленина. И еще атмосфера всеобщего напряжения. Хорошо помню гол Герасимова. Потом, к сожалению, Шавло мяч сквитал. Я сидел недалеко от 6-го сектора. Тогда приезжали спартаковские фэны. Они мне запомнились — со стороны это выглядело красиво, зрелищно. В 80-м году я еще дважды был на стадионе, но уже на Кирова — на «Локомотиве» и на «Шахтере». Со следующего я года начал ходить регулярно на все матчи, и если не брать два года армии, то я пропустил в общей сложности не больше десятка игр. Хотя это, и естественно, что не пропустил.
— Ты понял, что это навсегда, на всю жизнь?
— Наверное, да.
— Но на каком-то этапе просто футбол перестал тебя привлекать, и ты пришел на 33-й сектор.
— Я был молодой, а молодых привлекает также зрелище. Сначала сидел на 47-м, потом потихоньку перебрался на 33-й.
— Почему не сразу?
— Так получилось — на 47-м у меня были знакомые. Но на свой первый выезд в 83-м на «Торпедо» Москва я поехал без этих знакомых, один. К грядке я не подходил. Потом был финал Кубка, в следующий раз, в 85-м — опять Москва, а в 86-м уже началось... Сколько у меня сейчас выездов, не знаю. Я их не считал и не считаю.
— Тебя не очень привлекает «ультрасовский» образ жизни?
— Меня вообще никогда не привлекали «ультрас»-идеи. Каждому — свое. Меня в первую очередь интересует игра, поэтому я никогда не напиваюсь на выезде — зачем, спрашивается, ехал? Не спать же на трибуне...
— Ты и в этом смысле — исключение из правила. Но тогда, по идее, ты должен общаться с людьми, придерживающихся схожих с тобой взглядов.
— Я общаюсь с теми, кто общается со мной. Чаще всего попадаю на выезда с Сапогом, с Левшой. Но вообще я в последнее время слишком редко бываю на выездах, чтобы такие вещи оценивать.
— Почему меньше?
— Во-первых, я повзрослел. Во-вторых, стало мало свободного времени. В-третьих — прошла бесшабашность. Хотя, наверное, это и называется «повзрослел» — уже нет такого, чтобы сорваться, куда-то поехать.
— А это не потому, что вплоть до недавнего времени у «Зенита» был упадок?
— Нет, конечно. Просто я стал умнее.
— Обычно перестают ездить те, кто женятся. Но ты, насколько мне известно, не женат.
— В некотором смысле женатые — умнее нас. Даже не умнее — рассудительнее. Положение обязывает. Как появилась семья — так сразу и поумнел. Или повзрослел. Уходит все та же бесшабашность.
— Все же бытует мнение, что женитьба — главный враг фаната, что жена запрещает ездить и т.п.
— Как мне в свое время говорил женившийся Левша, «такие вещи оговариваются в брачном контракте». В моем случае, «Зенит» не был ни преградой ни даже препятствием для того, чтобы я женился. Одно от другого не зависит.
— Ты когда-нибудь задавался вопросом, что думают о фанатах окружающие?
— Отношение людей к нам зависит от того, что мы сделали этим конкретным людям — порадовали глаз игрой красок, навеяли приятные воспоминания о Питере, или обозвали, ущемили в чем-то их права — юридические ли, человеческие — безразлично. Но, по большому счету, отношение человека к чему бы то ни было, в том числе и к фанатам, зависит от того, как и насколько глубоко этого человек понимает жизнь.
— Многие, наши фэны сами про себя говорят: «Ну да, мы — ненормальные. Нормальный человек не поедет за пару тысяч километров ради полутора часов игры». А кто-нибудь из твоего окружения считает, что ты человек — с причудами?
— Каждый человек — с причудами, у всех есть свои странности. Человек, у которого нет увлечений — скорее он убогий. Ты сам как относишься к тем, кто собирает марки или целыми днями разводит кактусы? Людям, которые отдают большие деньги за клочок бумажки или колючку другого цвета?
— Абсолютно нормально.
— То есть так же, как и я.
— Но ведь времена меняются, увлечения проходят. А «ЗЕНИТ» для тебя остается.
— Это символ. Даже больше, чем символ — это как первая любовь. В каком-то смысле эта любовь — единственная. С годами в моей душе ничего не меняется, наоборот — единственная любовь становится сильнее.
— Бытует мнение, что увлеченному человеку жить проще. Сел в поезд, уехал из Питера и оставил дома свои дела, заботы и проблемы. Фактически — убежал...
— Ну нет, от проблем я не убегаю. Это только на первый взгляд увлеченному человеку жить проще. Наше увлечение — это наоборот лишние проблемы, да еще какие. Но это все должно быть в жизни. Кто-то из древних сказал, что человек должен знать что-то обо всем и все о чем-то. Можно сказать, что о выездах я знаю все или почти все. Теперь надо узнать все о чем-то. Сейчас я работаю и учусь в ЛИИЖТе, это уже расширяет круг моих проблем и уменьшает свободное время. Появляются новые планы...
Когда-нибудь люди поймут, что и политика, и бизнес — в том виде, в каком они сейчас существуют в России — это грязь. И люди обратятся к футболу. Если сравнивать футбол с нынешней жизнью в стране, то эта игра сама по себе чище среднего состояния. Другое дело, когда в игру лезет политика в том или ином виде — тогда и начинаются договорные матчи, сдачи игр, сплавление тренеров, и футбол перестает быть самим собой. Я надеюсь, что у наших людей каким-то образом сумеет проснуться любовь именно к футболу, как таковому. Это заложено в самой игре.
— А в тебе заложено быть фанатом этой игры?
— Наверное, да.
— Каков же самый памятный выезд в твоей фан-биографии?
— Тбилиси-86.
— Почему именно он?
— Одно слово — «Кавказ». В этом слове — опять же заложена — целая гамма чувств. Ну и победа 1:0, Желудков забил со штрафного в девятку.
— Ты планируешь поездки заранее?
— Все получается спонтанно. Никаких правил, вроде обязательной покупки билета «туда» у меня нет.
— Существует ли в нашем фан-движении вещи, которые тебе не нравятся?
— Думаю, что нет. Жизнь надо воспринимать такой, какая она есть. Хотелось бы, конечно, чтобы народу у нас было побольше, чтобы банда была посплоченнее, чтобы стояли друг за друга — каждый за каждого.
— Безотносительно — авторитет, не авторитет, молодой — не молодой?
— Молодые фэны сами должны знать свое место. Хотя при этом ущемлять их не надо. Поставь себе на место мальчика, который в первый раз куда-то едет... Раз едет — значит у него уже есть в душе что-то, направленное на «Зенит», какие-то ростки, которые могут превратиться со временем в любовь. За этими ростками нужно ухаживать. А сломать их проще всего.
— Твои ростки уже превратились в самую настоящую любовь, не так ли? Могут твои чувства по отношению к «Зениту» как-то померкнуть, поблекнуть с годами?
— Думаю, что нет. Перейти в другое состояние — может быть, но померкнуть и поблекнуть — никогда.
В электричке Александров-Москва с Ростиком беседовал Слава-Капитан.
Знамя Зенита, №3, 1995 г.
Полный текст интервью вы можете прочесть на сайте нашего архива
Конец.
группа наших фэнов на выезде,поселок Интеррос, 1993 год. фан Ростик на снимках крайний справа в нижнем ряду
стадионы "Кировец" и "Обуховец" первой половины 90-х, всё что осталось от фанатов того времени
Москва, стадион "Асмарал", 1994 год
Ростислав на выезде в Англии, современное фото
До скорых встреч, уважаемые поклонники нашей истории.
Сегодня мы продолжим серию публикаций из издания фанатов и болельщиков «Знамя "Зенита"».
Наш собеседник — фан Ростик, человек находящийся в рядах активных суппортеров с 80-х годов прошлого века, и по сей день.
С момента выхода интервью в свет минуло 18 (!) лет, однако его взгляды на жизнь и принципы настоящего болельщика по-прежнему актуальны и современны.
Итак:
Заметим для непосвященных, что кличка — это второе имя фаната. Любопытная аналогия: рукоположенный в сан священник или монах получает новое (церковное) имя, а данное ему от рождения произносится вместе со словами «в миру — ...» Кличка фэна, наоборот, используется в его «миру», в фанатичной среде и сам по себе факт «крещения» говорит о том, что человек в этой среде принят. Ростислав — уникальное явление на 33 секторе. Его кличка — «Ростик» — простое уменьшительно-ласкательное от полного имени. И тем не менее, фанатной средой Ростик «принят», и причем уже давно. Но не только кличка делает уникальной его фигуру: в общепринятом смысле Ростик — не ультрас.
— Традиционный вопрос: когда ты впервые попал на стадион?
— В 1980-м году. Была ничья со «Спартаком», 1:1, на матч я пришел сам. До этого играл в футбол во дворе — тогда все мяч гоняли во всех дворах. Мне было лет 12 (с отклонением в пару месяцев).
— Что тебя больше всего поразило?
— Полный стадион Ленина. И еще атмосфера всеобщего напряжения. Хорошо помню гол Герасимова. Потом, к сожалению, Шавло мяч сквитал. Я сидел недалеко от 6-го сектора. Тогда приезжали спартаковские фэны. Они мне запомнились — со стороны это выглядело красиво, зрелищно. В 80-м году я еще дважды был на стадионе, но уже на Кирова — на «Локомотиве» и на «Шахтере». Со следующего я года начал ходить регулярно на все матчи, и если не брать два года армии, то я пропустил в общей сложности не больше десятка игр. Хотя это, и естественно, что не пропустил.
— Ты понял, что это навсегда, на всю жизнь?
— Наверное, да.
— Но на каком-то этапе просто футбол перестал тебя привлекать, и ты пришел на 33-й сектор.
— Я был молодой, а молодых привлекает также зрелище. Сначала сидел на 47-м, потом потихоньку перебрался на 33-й.
— Почему не сразу?
— Так получилось — на 47-м у меня были знакомые. Но на свой первый выезд в 83-м на «Торпедо» Москва я поехал без этих знакомых, один. К грядке я не подходил. Потом был финал Кубка, в следующий раз, в 85-м — опять Москва, а в 86-м уже началось... Сколько у меня сейчас выездов, не знаю. Я их не считал и не считаю.
— Тебя не очень привлекает «ультрасовский» образ жизни?
— Меня вообще никогда не привлекали «ультрас»-идеи. Каждому — свое. Меня в первую очередь интересует игра, поэтому я никогда не напиваюсь на выезде — зачем, спрашивается, ехал? Не спать же на трибуне...
— Ты и в этом смысле — исключение из правила. Но тогда, по идее, ты должен общаться с людьми, придерживающихся схожих с тобой взглядов.
— Я общаюсь с теми, кто общается со мной. Чаще всего попадаю на выезда с Сапогом, с Левшой. Но вообще я в последнее время слишком редко бываю на выездах, чтобы такие вещи оценивать.
— Почему меньше?
— Во-первых, я повзрослел. Во-вторых, стало мало свободного времени. В-третьих — прошла бесшабашность. Хотя, наверное, это и называется «повзрослел» — уже нет такого, чтобы сорваться, куда-то поехать.
— А это не потому, что вплоть до недавнего времени у «Зенита» был упадок?
— Нет, конечно. Просто я стал умнее.
— Обычно перестают ездить те, кто женятся. Но ты, насколько мне известно, не женат.
— В некотором смысле женатые — умнее нас. Даже не умнее — рассудительнее. Положение обязывает. Как появилась семья — так сразу и поумнел. Или повзрослел. Уходит все та же бесшабашность.
— Все же бытует мнение, что женитьба — главный враг фаната, что жена запрещает ездить и т.п.
— Как мне в свое время говорил женившийся Левша, «такие вещи оговариваются в брачном контракте». В моем случае, «Зенит» не был ни преградой ни даже препятствием для того, чтобы я женился. Одно от другого не зависит.
— Ты когда-нибудь задавался вопросом, что думают о фанатах окружающие?
— Отношение людей к нам зависит от того, что мы сделали этим конкретным людям — порадовали глаз игрой красок, навеяли приятные воспоминания о Питере, или обозвали, ущемили в чем-то их права — юридические ли, человеческие — безразлично. Но, по большому счету, отношение человека к чему бы то ни было, в том числе и к фанатам, зависит от того, как и насколько глубоко этого человек понимает жизнь.
— Многие, наши фэны сами про себя говорят: «Ну да, мы — ненормальные. Нормальный человек не поедет за пару тысяч километров ради полутора часов игры». А кто-нибудь из твоего окружения считает, что ты человек — с причудами?
— Каждый человек — с причудами, у всех есть свои странности. Человек, у которого нет увлечений — скорее он убогий. Ты сам как относишься к тем, кто собирает марки или целыми днями разводит кактусы? Людям, которые отдают большие деньги за клочок бумажки или колючку другого цвета?
— Абсолютно нормально.
— То есть так же, как и я.
— Но ведь времена меняются, увлечения проходят. А «ЗЕНИТ» для тебя остается.
— Это символ. Даже больше, чем символ — это как первая любовь. В каком-то смысле эта любовь — единственная. С годами в моей душе ничего не меняется, наоборот — единственная любовь становится сильнее.
— Бытует мнение, что увлеченному человеку жить проще. Сел в поезд, уехал из Питера и оставил дома свои дела, заботы и проблемы. Фактически — убежал...
— Ну нет, от проблем я не убегаю. Это только на первый взгляд увлеченному человеку жить проще. Наше увлечение — это наоборот лишние проблемы, да еще какие. Но это все должно быть в жизни. Кто-то из древних сказал, что человек должен знать что-то обо всем и все о чем-то. Можно сказать, что о выездах я знаю все или почти все. Теперь надо узнать все о чем-то. Сейчас я работаю и учусь в ЛИИЖТе, это уже расширяет круг моих проблем и уменьшает свободное время. Появляются новые планы...
Когда-нибудь люди поймут, что и политика, и бизнес — в том виде, в каком они сейчас существуют в России — это грязь. И люди обратятся к футболу. Если сравнивать футбол с нынешней жизнью в стране, то эта игра сама по себе чище среднего состояния. Другое дело, когда в игру лезет политика в том или ином виде — тогда и начинаются договорные матчи, сдачи игр, сплавление тренеров, и футбол перестает быть самим собой. Я надеюсь, что у наших людей каким-то образом сумеет проснуться любовь именно к футболу, как таковому. Это заложено в самой игре.
— А в тебе заложено быть фанатом этой игры?
— Наверное, да.
— Каков же самый памятный выезд в твоей фан-биографии?
— Тбилиси-86.
— Почему именно он?
— Одно слово — «Кавказ». В этом слове — опять же заложена — целая гамма чувств. Ну и победа 1:0, Желудков забил со штрафного в девятку.
— Ты планируешь поездки заранее?
— Все получается спонтанно. Никаких правил, вроде обязательной покупки билета «туда» у меня нет.
— Существует ли в нашем фан-движении вещи, которые тебе не нравятся?
— Думаю, что нет. Жизнь надо воспринимать такой, какая она есть. Хотелось бы, конечно, чтобы народу у нас было побольше, чтобы банда была посплоченнее, чтобы стояли друг за друга — каждый за каждого.
— Безотносительно — авторитет, не авторитет, молодой — не молодой?
— Молодые фэны сами должны знать свое место. Хотя при этом ущемлять их не надо. Поставь себе на место мальчика, который в первый раз куда-то едет... Раз едет — значит у него уже есть в душе что-то, направленное на «Зенит», какие-то ростки, которые могут превратиться со временем в любовь. За этими ростками нужно ухаживать. А сломать их проще всего.
— Твои ростки уже превратились в самую настоящую любовь, не так ли? Могут твои чувства по отношению к «Зениту» как-то померкнуть, поблекнуть с годами?
— Думаю, что нет. Перейти в другое состояние — может быть, но померкнуть и поблекнуть — никогда.
В электричке Александров-Москва с Ростиком беседовал Слава-Капитан.
Знамя Зенита, №3, 1995 г.
Полный текст интервью вы можете прочесть на сайте нашего архива
Конец.
группа наших фэнов на выезде,поселок Интеррос, 1993 год. фан Ростик на снимках крайний справа в нижнем ряду
стадионы "Кировец" и "Обуховец" первой половины 90-х, всё что осталось от фанатов того времени
Москва, стадион "Асмарал", 1994 год
Ростислав на выезде в Англии, современное фото
До скорых встреч, уважаемые поклонники нашей истории.
