Всем привет.
Сегодня мы печатаем продолжение увлекательного рассказа старого фаната о второй половине 80-х и начале 90-х.
Не забудьте прочитать первую часть истории!
Итак:
— В каком состоянии ты застал «грядку», вернувшись со службы?
- когда я пришел в 87-м, тот сезон уже закончился, было межсезонье. Говорят, в 86-м, 87-м годах было самое большое количество народу на выездах, но я все это пропустил. А в начале 88-го начались какие-то товарищеские игры на Бутлерова, я пришел туда посмотреть. Встретился со своей бывшей компанией – оказались все те же самые люди. А по весне, когда начался новый сезон, опять начал ходить, на выезда ездить. Ездил в Киев. Тогда это были очень шикарный выезд. На такие выезды обычно ездило человек 30, а тут приехало аж 90. Мы тогда и сыграть вничью умудрились – 0:0. Стотысячный стадион был забит. В отчетах написали, что на стадионе было 97 тысяч человек. Это только потому, что на нашим выделили целый сектор. Я был еще на паре не зенитовских матчей, когда стотысячные стадионы были заполнены под завязку – это незабываемое впечатление. Был в 90-м на игре нашей сборной с Италией, потом на игре «Спартака» с «Наполи». Тогда в «Наполи» играл Марадона – мой любимый игрок. Но за «Наполи» я не болел. Тогда мы (как, впрочем, и сейчас) всегда в еврокубках болели за свои клубы. Не активно на трибуне, но в душе я болел за «Спартак», желал ему выхода в следующий этап. А Марадону просто хотелось увидеть на поле, хотя было даже не известно, прилетит он или нет. В итоге он прилетел, но без команды, только в день матча на собственном самолете.
Побывать на полностью заполненном стотысячном стадионе – это что-то. И не важно, что и матч с Италией и игра «Спартака» с «Наполи» закончились с нулевым счетом – в этих матчах на таком стадионе был важен не результат. Хотя наша сборная, сыграв в ничью, попала тогда на Чемпионат Европы, а «Спартак» выиграл у «Наполи» по пенальти.
В 89-м году ездил, кроме Москвы, в Вильнюс, опять же в Киев. В Киев тогда приехало всего 30 человек.
С Вильнюсом у нас тогда уже конфликтов никаких не было, там нас на вокзале фанаты встречали, рассказывали, где что можно купить. Тогда у Вильнюса мало с кем была дружба. С нами и, главное, с Киевом. Мы сами тогда дружили почти со всеми – только с конями была война. А самые непримиримые были киевляне. У них было только три города, с фанатами которых они дружили – Днепропетровск, Ленинград и Вильнюс. Со всеми остальными они воевали, включая всех своих хохлов.
В Киеве в 89-м тоже кое-что запомнилось. Я тогда в отпуске был и приехал за день до матча, так как в сам день матча поезд на вокзал приходил только в шесть часов. А в семь уже была игра, и приезжать только за час до нее было неудобно. Поэтому я приехал заранее, сходил на дубль, который играл на стадионе «Динамо» (нынешний им. Лобановского). Нас уже на дубль собралось человек 7-8, и киевляне разобрали нас всех по своим квартирам. Меня к себе взял Батя, который работал таксистом. Он был уже солидный мужик, у него был сын-фанат, школу заканчивал. А жена у него куда-то уехала тогда, так что мы с ним за ужином посидели, поговорили по душам. В день матча мы встретили своих на вокзале и пошли гулять по Киеву. А на встречу нам киевляне вместе с днепряниками. У них тоже дружба была только с Киевом и с нами, и они даже на наш матч приехали.
Сам матч прошел скучновато, мы проиграли 0:2, по-моему. На стадионе было только 30 тысяч. И нас приехало тоже только человек 30. Тогда как раз Саленко перешел в «Динамо» Киев и играл против нас. Но ничего он там не показал, из игры его полностью выключили, что, в прочем, нам совершенно не помогло.
— Помнишь, когда началось «умирание» зенитовского фанатизма?
— В 89-м. Но не только фанатизма. Вообще в городе на футбол стало ходить очень мало народу. А фанаты... Помню, как-то произошла заварушка, и Маркиз сказал: «Да чего вы на нас наезжаете, нас осталось-то 100 человек на секторе на весь город». Упадок был настоящий — бывало, собирались на 33-м и вообще не фанатели. В жаркую погоду кто разляжется, загорает, кто вообще... Хотя на выезда всегда кто-нибудь, да ездил.
— Скажи, почему ты продолжал приходить на 33-й, а не пересел куда-то, ближе к центру?
— У меня не было раньше вопросов к самому себе, почему я что-то делаю так, а не иначе. Просто знал, когда матчи и приходил. Когда можно было ездить — ездил... Хотелось сидеть на секторе, а не на каком-нибудь другом месте. Тем более, в конце концов все опять на нем и собрались. Другие сектора — 21-й, 40-й, 47-й — все умерли. Те, кто с них ездил, сами собой оказались на 33-м. В конце концов — ведь 33-й всегда был «правым» сектором, и это 33-й сохранил все наши песни.
— По твоему, наши песни и шизовки нужно переделывать?
— Это веление времени. Всему и всегда есть свое время, а мы уже давно живем в России и в Петербурге. Вот «мясники» кричали «В Союзе нет еще пока команды лучше «Спартака» — ведь переделали, кричат «В России». Да все переделали, кроме нас — и кони, и динамики. Должно быть все, как в жизни, которая нас окружает. Что же, если в Англии клуб с 1870 года, они же не кричат на каком-нибудь староанглийском языке?!
— Денис Е2 по этому поводу говорит: «Мы родились в Союзе и в Ленинграде, «ЗЕНИТ» стал чемпионом в Союзе и в Ленинграде», а Санкт-Петербургский «ЗЕНИТ» пока никак себя не проявил. (интерью 1995 года - прим. ред.)
— Вообще грядке, которая заводит шизовки, слово «Россия» не нравится. Многие говорят, что «Союз» звучит круче. Но даже если оставить старые песни и шизовки, не переделывая — все равно нужно что-то новое.
— Принципиально новое?
— Да. Найти тему, где более-менее нормальная мелодия, и сочинить современную песню.
— Мы с тобой затронули очень важную тему. Я недавно обходил по верху стадион «Петровский»: наша грядка производит удручающее впечатление. Дервиш прав в том, что фанатеть-то должны все — включая и его, конечно.
— У нас кричат только там, где вход на сектор. Если из числа тех, кто кричит, убрать постоянно прибивающихся школьников, то из ездящих и шизующих дома, остается человек 15. Да смешно ведь — на выезд ездит больше людей, чем фанатеет дома.
— Многие, Француз, например, считают, что поддержка команде нужна на выезде. Может, многие стали старше, солиднее, — в этом дело?
— Может быть. Так или иначе, на место, где все шизуют, никто старается не вставать. Большинство устраивает спокойная атмосфера — собраться, посидеть, выпить, посмотреть игру, обсудить ее. Фанатеть дома стало почему-то зазорным. Матч превращается в какой-то клуб — встретиться, узнать, как дела, едет ли кто куда, или нет, забить стрелку и разойтись.
— И как ты к этому относишься?
— Я считаю, раз пришел на футбол, раз считаешь себя фанатом — будь добр шизовать и на домашнем матче. У нас же стало популярным другое определение, дескать, фанат — это тот, кто ездит на выезды и просто ходит на все домашние матчи. А как орут дома свои песни англичане! Да я уверен, что там 40-летний фанат стоит и шизует вместе с 20-летними.
— Ну, может, кому-то неудобно общаться с теми, кто ниже по социальной лестнице.
— Да уж, пошла такая жизнь, что каждый, кто чего-то добился, хочет показать себя королем, и если он ездит на машине и носит костюм, то считает, что ему не место рядом с человеком в рваных кроссовках.
— По-твоему лучше как было раньше?
— Я ненавижу социализм, хотя тогда все в самом деле были «из одного теста». Но сейчас, хотим мы этого или не хотим, кто-то пьет баночное пиво, а кто-то — плохую подделку. И все считают себя фанатами «ЗЕНИТА».
— Может, надо собраться и поговорить, как улучшить домашний фанатизм?
— Нельзя заставить любить футбол человека, которому на футбол наплевать, и так же нельзя заставить шизовать дома того, кто этого не хочет. Каждый волен поступать, как ему вздумается, но фанат — не только тот, кто ездит, но и тот, кто поддерживает команду дома именно как фанат, а не как болельщик.
— Ты хочешь сказать, что если человек приходит в цветах, садится на сектор со всеми и фанатеет весь матч...
— ... То он — фанат. Я себя считаю фанатом с 82-го года. С того самого дня, как сел на сектор под сине-бело-голубые знамена «ЗЕНИТА».
Интервью взял Слава-Капитан. 1995 год
Для записи были использованы следующие материалы из фан-архива:
Первое интервью
Второе интервью
Киев-1988, фан Бутерброд крайний справа в среднем ряду
Нижний Новгород-1992, фан Бутерброд четвертый справа в верхнем ряду
Вильнюс второй половины 80-х, фото вместе с фанатами Жальгириса
Ленинград, Варшавский вокзал, приехали из Вильнюса
Ленинград, пустой 33-й сектор начала 90-х
Витя Бутерброд на фото слева, середина 90-х ..
До скорых встреч, уважаемые поклонники нашей истории.
Сегодня мы печатаем продолжение увлекательного рассказа старого фаната о второй половине 80-х и начале 90-х.
Не забудьте прочитать первую часть истории!
Итак:
— В каком состоянии ты застал «грядку», вернувшись со службы?
- когда я пришел в 87-м, тот сезон уже закончился, было межсезонье. Говорят, в 86-м, 87-м годах было самое большое количество народу на выездах, но я все это пропустил. А в начале 88-го начались какие-то товарищеские игры на Бутлерова, я пришел туда посмотреть. Встретился со своей бывшей компанией – оказались все те же самые люди. А по весне, когда начался новый сезон, опять начал ходить, на выезда ездить. Ездил в Киев. Тогда это были очень шикарный выезд. На такие выезды обычно ездило человек 30, а тут приехало аж 90. Мы тогда и сыграть вничью умудрились – 0:0. Стотысячный стадион был забит. В отчетах написали, что на стадионе было 97 тысяч человек. Это только потому, что на нашим выделили целый сектор. Я был еще на паре не зенитовских матчей, когда стотысячные стадионы были заполнены под завязку – это незабываемое впечатление. Был в 90-м на игре нашей сборной с Италией, потом на игре «Спартака» с «Наполи». Тогда в «Наполи» играл Марадона – мой любимый игрок. Но за «Наполи» я не болел. Тогда мы (как, впрочем, и сейчас) всегда в еврокубках болели за свои клубы. Не активно на трибуне, но в душе я болел за «Спартак», желал ему выхода в следующий этап. А Марадону просто хотелось увидеть на поле, хотя было даже не известно, прилетит он или нет. В итоге он прилетел, но без команды, только в день матча на собственном самолете.
Побывать на полностью заполненном стотысячном стадионе – это что-то. И не важно, что и матч с Италией и игра «Спартака» с «Наполи» закончились с нулевым счетом – в этих матчах на таком стадионе был важен не результат. Хотя наша сборная, сыграв в ничью, попала тогда на Чемпионат Европы, а «Спартак» выиграл у «Наполи» по пенальти.
В 89-м году ездил, кроме Москвы, в Вильнюс, опять же в Киев. В Киев тогда приехало всего 30 человек.
С Вильнюсом у нас тогда уже конфликтов никаких не было, там нас на вокзале фанаты встречали, рассказывали, где что можно купить. Тогда у Вильнюса мало с кем была дружба. С нами и, главное, с Киевом. Мы сами тогда дружили почти со всеми – только с конями была война. А самые непримиримые были киевляне. У них было только три города, с фанатами которых они дружили – Днепропетровск, Ленинград и Вильнюс. Со всеми остальными они воевали, включая всех своих хохлов.
В Киеве в 89-м тоже кое-что запомнилось. Я тогда в отпуске был и приехал за день до матча, так как в сам день матча поезд на вокзал приходил только в шесть часов. А в семь уже была игра, и приезжать только за час до нее было неудобно. Поэтому я приехал заранее, сходил на дубль, который играл на стадионе «Динамо» (нынешний им. Лобановского). Нас уже на дубль собралось человек 7-8, и киевляне разобрали нас всех по своим квартирам. Меня к себе взял Батя, который работал таксистом. Он был уже солидный мужик, у него был сын-фанат, школу заканчивал. А жена у него куда-то уехала тогда, так что мы с ним за ужином посидели, поговорили по душам. В день матча мы встретили своих на вокзале и пошли гулять по Киеву. А на встречу нам киевляне вместе с днепряниками. У них тоже дружба была только с Киевом и с нами, и они даже на наш матч приехали.
Сам матч прошел скучновато, мы проиграли 0:2, по-моему. На стадионе было только 30 тысяч. И нас приехало тоже только человек 30. Тогда как раз Саленко перешел в «Динамо» Киев и играл против нас. Но ничего он там не показал, из игры его полностью выключили, что, в прочем, нам совершенно не помогло.
— Помнишь, когда началось «умирание» зенитовского фанатизма?
— В 89-м. Но не только фанатизма. Вообще в городе на футбол стало ходить очень мало народу. А фанаты... Помню, как-то произошла заварушка, и Маркиз сказал: «Да чего вы на нас наезжаете, нас осталось-то 100 человек на секторе на весь город». Упадок был настоящий — бывало, собирались на 33-м и вообще не фанатели. В жаркую погоду кто разляжется, загорает, кто вообще... Хотя на выезда всегда кто-нибудь, да ездил.
— Скажи, почему ты продолжал приходить на 33-й, а не пересел куда-то, ближе к центру?
— У меня не было раньше вопросов к самому себе, почему я что-то делаю так, а не иначе. Просто знал, когда матчи и приходил. Когда можно было ездить — ездил... Хотелось сидеть на секторе, а не на каком-нибудь другом месте. Тем более, в конце концов все опять на нем и собрались. Другие сектора — 21-й, 40-й, 47-й — все умерли. Те, кто с них ездил, сами собой оказались на 33-м. В конце концов — ведь 33-й всегда был «правым» сектором, и это 33-й сохранил все наши песни.
— По твоему, наши песни и шизовки нужно переделывать?
— Это веление времени. Всему и всегда есть свое время, а мы уже давно живем в России и в Петербурге. Вот «мясники» кричали «В Союзе нет еще пока команды лучше «Спартака» — ведь переделали, кричат «В России». Да все переделали, кроме нас — и кони, и динамики. Должно быть все, как в жизни, которая нас окружает. Что же, если в Англии клуб с 1870 года, они же не кричат на каком-нибудь староанглийском языке?!
— Денис Е2 по этому поводу говорит: «Мы родились в Союзе и в Ленинграде, «ЗЕНИТ» стал чемпионом в Союзе и в Ленинграде», а Санкт-Петербургский «ЗЕНИТ» пока никак себя не проявил. (интерью 1995 года - прим. ред.)
— Вообще грядке, которая заводит шизовки, слово «Россия» не нравится. Многие говорят, что «Союз» звучит круче. Но даже если оставить старые песни и шизовки, не переделывая — все равно нужно что-то новое.
— Принципиально новое?
— Да. Найти тему, где более-менее нормальная мелодия, и сочинить современную песню.
— Мы с тобой затронули очень важную тему. Я недавно обходил по верху стадион «Петровский»: наша грядка производит удручающее впечатление. Дервиш прав в том, что фанатеть-то должны все — включая и его, конечно.
— У нас кричат только там, где вход на сектор. Если из числа тех, кто кричит, убрать постоянно прибивающихся школьников, то из ездящих и шизующих дома, остается человек 15. Да смешно ведь — на выезд ездит больше людей, чем фанатеет дома.
— Многие, Француз, например, считают, что поддержка команде нужна на выезде. Может, многие стали старше, солиднее, — в этом дело?
— Может быть. Так или иначе, на место, где все шизуют, никто старается не вставать. Большинство устраивает спокойная атмосфера — собраться, посидеть, выпить, посмотреть игру, обсудить ее. Фанатеть дома стало почему-то зазорным. Матч превращается в какой-то клуб — встретиться, узнать, как дела, едет ли кто куда, или нет, забить стрелку и разойтись.
— И как ты к этому относишься?
— Я считаю, раз пришел на футбол, раз считаешь себя фанатом — будь добр шизовать и на домашнем матче. У нас же стало популярным другое определение, дескать, фанат — это тот, кто ездит на выезды и просто ходит на все домашние матчи. А как орут дома свои песни англичане! Да я уверен, что там 40-летний фанат стоит и шизует вместе с 20-летними.
— Ну, может, кому-то неудобно общаться с теми, кто ниже по социальной лестнице.
— Да уж, пошла такая жизнь, что каждый, кто чего-то добился, хочет показать себя королем, и если он ездит на машине и носит костюм, то считает, что ему не место рядом с человеком в рваных кроссовках.
— По-твоему лучше как было раньше?
— Я ненавижу социализм, хотя тогда все в самом деле были «из одного теста». Но сейчас, хотим мы этого или не хотим, кто-то пьет баночное пиво, а кто-то — плохую подделку. И все считают себя фанатами «ЗЕНИТА».
— Может, надо собраться и поговорить, как улучшить домашний фанатизм?
— Нельзя заставить любить футбол человека, которому на футбол наплевать, и так же нельзя заставить шизовать дома того, кто этого не хочет. Каждый волен поступать, как ему вздумается, но фанат — не только тот, кто ездит, но и тот, кто поддерживает команду дома именно как фанат, а не как болельщик.
— Ты хочешь сказать, что если человек приходит в цветах, садится на сектор со всеми и фанатеет весь матч...
— ... То он — фанат. Я себя считаю фанатом с 82-го года. С того самого дня, как сел на сектор под сине-бело-голубые знамена «ЗЕНИТА».
Интервью взял Слава-Капитан. 1995 год
Для записи были использованы следующие материалы из фан-архива:
Первое интервью
Второе интервью
Киев-1988, фан Бутерброд крайний справа в среднем ряду
Нижний Новгород-1992, фан Бутерброд четвертый справа в верхнем ряду
Вильнюс второй половины 80-х, фото вместе с фанатами Жальгириса
Ленинград, Варшавский вокзал, приехали из Вильнюса
Ленинград, пустой 33-й сектор начала 90-х
Витя Бутерброд на фото слева, середина 90-х ..
До скорых встреч, уважаемые поклонники нашей истории.
