Сезон 1957 года «Зенит» начал из рук вон плохо. Выиграв в стартовом матче у слабенького кишинёвского «Буревестника», команда затем семь матчей подряд не побеждала, опустившись в самый подвал турнирной таблицы. Такого провального старта не было уже давно.
«Зенит» (Ленинград) – «Торпедо» (Москва) 1:5 (0:2)
14.05.1957, Ленинград, ст. им. Кирова, 60000 зрителей
Судья: Н. Крылов (Куйбышев)
«Зенит»: В Фарыкин; Гек, Совейко, Мещеряков; Дергачёв, Морозов; Денисов, Царицын, Завидонов, Бондаренко, А. Иванов
«Торпедо»: Денисенко; Соколов, Марьенко, Островский; Анисимов, Сенюков; Метревели, В. Иванов, Стрельцов, Фалин, Терехов
Голы: Царицын (51) – Стрельцов (12), В. Иванов (36, 58), Фалин (65), Метревели (73)
Вот и начало матча с «Торпедо» вновь сложилось для ленинградцев неудачно – уже к концу первого тайма они проигрывали со счётом 0:2. Конечно, «Торпедо» тех лет представляло собой серьёзную силу, однако раздосадованные чередой предыдущих неудач болельщики устроили своей команде настоящую обструкцию. Трудно сказать, это ли стало причиной того, что вскоре после перерыва Валентин Царицын забил ответный гол, и в сердцах зрителей затеплилась надежда. Однако... Две подряд грубейшие ошибки голкипера Владимира Фарыкина — и счёт матча стал для ленинградцев просто неприличным. «Зенит» играл безвольно и обречённо, будто заранее настроившись на поражение и даже не пытаясь хоть как-то противостоять дружному напору гостей. А когда незадолго до конца матча торпедовцы забили и пятый гол – тут и началось.
Поначалу никто не обратил внимания на человека, за несколько минут до окончания матча неспешно спустившегося вниз с заворотной трибуны. В те времена поле ещё не было огорожено железной решёткой, и, беспрепятственно преодолев жидкое оцепление, этот человек лёгкой трусцой направился в сторону ворот «Зенита». Дотрусив до них, он неторопливо снял пиджак и положил его за воротами. Затем подбежал к ошарашенному вратарю Фарыкину и, деловито похлопав его по плечу, настойчиво вытеснил того из ворот. Загоготал стадион, заулыбались футболисты. Судья также заметил постороннего на поле и остановил игру.
К человеку сломя голову бросились милиционеры, и, добежав, грубо и жестоко заломили ему руки. Даже на трибунах было слышно, как тот отчаянно взвыл от боли. После чего стражи порядка повели продолжавшего кричать и корчиться человека по беговой дорожке, опоясывающей футбольное поле, в сторону проходящего под трибунами тоннеля, за которым находилось помещение милиции. С трибун возмущённо закричали, чтобы перестали мучить человека, на что последовал характерный ответ: «Будешь кричать, — сам туда же отправишься!» Разгорячённые зрители взревели, на головы милиционеров посыпались проклятья, а затем и «посторонние предметы»: бутылки, куски бетона, камни – всё, что попадало под руку на содержавшихся отнюдь не в образцовом порядке трибунах.
Как раз в это время судья дал финальный свисток, и футболисты направились с поля в сторону того же южного тоннеля в раздевалки. Но обстановка на трибунах накалилась до предела, и в этот же момент порядка полутора сотен человек, прорвав хилое оцепление из курсантов-медиков, высыпало на поле и бросилось вдогонку за уходящими футболистами. Которые, увидев это, опрометью бросились бежать. Некоторые милиционеры пытались преградить путь болельщикам, но этим только ещё больше разозлили их. Милицию в стране тогда, ох, как не любили... Кончилось всё тем, что и стражи порядка вслед за футболистами обеих команд вынуждены были беспорядочно бежать к тому же тоннелю.
Толпа на поле стремительно росла. Зрители, раздосадованные результатом матча, разгневанные провокационным и грубым поведением милиции, изрядно подогретые свободно продававшимися в то время на стадионе спиртными напитками, обрушились на представителей власти. Тем из них, кто не успел добежать до спасительного тоннеля, пришлось очень несладко. Остальные же, заскочив во внутренний дворик в конце тоннеля, захлопнули за собой ворота. Толпа, взломав дверь подсобного помещения, вооружилась найденными там лопатами, мётлами, граблями и ломами и решительно пошла на штурм ворот.
К крикам «Бей футболистов! Бей гадов!» и требованиям выдать для расправы вратаря Фарыкина и тренера Алова, начали примешиваться не менее яростные вопли «Бей милицию!», а бежавший впереди всех человек самозабвенно кричал: «Даёшь вторую Венгрию!» Тут надо напомнить, что всего за полгода до этих событий на территорию охваченной антисоветской смутой Венгрии «с целью поддержания в стране социалистического строя» вошли советские танки, и отношение к этой акции в СССР, несмотря на всю мощь советской пропагандистской машины, было весьма неоднозначным.
По громкоговорителям несколько раз прозвучал призыв покинуть стадион и разойтись. Некоторые, наиболее благоразумные, так и поступили, но большинство, даже не принимая непосредственного участия в событиях, осталось глазеть, радостно свистя и улюлюкая — милицию бьют! И не забывайте, на самом матче присутствовало 60 тысяч человек!
Наконец толпе удалось сломать ворота и из тоннеля во внутренний дворик хлынул разъярённый людской поток. И в этот момент к кому-то из милиционеров, видимо, вернулось самообладание и он произвёл несколько выстрелов в воздух. Люди в тоннеле бросились ничком на землю. Мгновенно из подсобных помещений дворика вылетела милиция, хватая всех, кто попался под руку. Образовалась страшная давка, люди опрометью бросились вон из тоннеля.
Возмущение резко пошло на убыль, людей охватила паника. Стадион стремительно пустел. Но за его пределами разбегающихся без разбора хватали прибывшие на подмогу оперполк милиции и курсанты. Это была уже откровенная бойня. Хватали всех подряд, без выяснений, хватали грубо, жестоко, с побоями, невзирая на пол и возраст...
После этого началась массовая «зачистка» Приморского парка Победы. Забитые до отказа арестованными милицейские фургоны вереницей потянулись от стадиона. Задержано было множество народа, причём в большинстве совершенно безвинного. Более того, некоторые из них даже не присутствовали на самом стадионе – в тёплый майский вечер парк, естественно, был заполнен гуляющим людом... Всё это страшное действо продолжалось несколько часов, хотя уже к началу одиннадцатого вечера стадион опустел (матч закончился в девять). Футболисты же рискнули покинуть раздевалки лишь ближе к полуночи.
Советская пресса долгое время хранила полное молчание о произошедшем. Лишь «Комсомольская правда» в самом конце маленького отчёта об этом матче смутно отметила: «Следует отметить плохую организацию соревнований на стадионе и недисциплинированность зрителей». И всё. Город глухо гудел и полнился самыми разными слухами, от «массовой пьяной драки» до «антисоветского бунта». Только через три недели в «Ленинградской правде» промелькнула небольшая статейка, гневно клеймящая позором «группу нетрезвых хулиганов», устроивших на стадионе «скандал». А ещё через месяц там же была опубликована статья о том, что 16 зачинщиков прошедших беспорядков осуждены. Сколько из этих «зачинщиков» действительно являлись таковыми — до сих пор не известно никому.
«Зенит» (Ленинград) – «Торпедо» (Москва) 1:5 (0:2)
14.05.1957, Ленинград, ст. им. Кирова, 60000 зрителей
Судья: Н. Крылов (Куйбышев)
«Зенит»: В Фарыкин; Гек, Совейко, Мещеряков; Дергачёв, Морозов; Денисов, Царицын, Завидонов, Бондаренко, А. Иванов
«Торпедо»: Денисенко; Соколов, Марьенко, Островский; Анисимов, Сенюков; Метревели, В. Иванов, Стрельцов, Фалин, Терехов
Голы: Царицын (51) – Стрельцов (12), В. Иванов (36, 58), Фалин (65), Метревели (73)
Вот и начало матча с «Торпедо» вновь сложилось для ленинградцев неудачно – уже к концу первого тайма они проигрывали со счётом 0:2. Конечно, «Торпедо» тех лет представляло собой серьёзную силу, однако раздосадованные чередой предыдущих неудач болельщики устроили своей команде настоящую обструкцию. Трудно сказать, это ли стало причиной того, что вскоре после перерыва Валентин Царицын забил ответный гол, и в сердцах зрителей затеплилась надежда. Однако... Две подряд грубейшие ошибки голкипера Владимира Фарыкина — и счёт матча стал для ленинградцев просто неприличным. «Зенит» играл безвольно и обречённо, будто заранее настроившись на поражение и даже не пытаясь хоть как-то противостоять дружному напору гостей. А когда незадолго до конца матча торпедовцы забили и пятый гол – тут и началось.
Поначалу никто не обратил внимания на человека, за несколько минут до окончания матча неспешно спустившегося вниз с заворотной трибуны. В те времена поле ещё не было огорожено железной решёткой, и, беспрепятственно преодолев жидкое оцепление, этот человек лёгкой трусцой направился в сторону ворот «Зенита». Дотрусив до них, он неторопливо снял пиджак и положил его за воротами. Затем подбежал к ошарашенному вратарю Фарыкину и, деловито похлопав его по плечу, настойчиво вытеснил того из ворот. Загоготал стадион, заулыбались футболисты. Судья также заметил постороннего на поле и остановил игру.
К человеку сломя голову бросились милиционеры, и, добежав, грубо и жестоко заломили ему руки. Даже на трибунах было слышно, как тот отчаянно взвыл от боли. После чего стражи порядка повели продолжавшего кричать и корчиться человека по беговой дорожке, опоясывающей футбольное поле, в сторону проходящего под трибунами тоннеля, за которым находилось помещение милиции. С трибун возмущённо закричали, чтобы перестали мучить человека, на что последовал характерный ответ: «Будешь кричать, — сам туда же отправишься!» Разгорячённые зрители взревели, на головы милиционеров посыпались проклятья, а затем и «посторонние предметы»: бутылки, куски бетона, камни – всё, что попадало под руку на содержавшихся отнюдь не в образцовом порядке трибунах.
Как раз в это время судья дал финальный свисток, и футболисты направились с поля в сторону того же южного тоннеля в раздевалки. Но обстановка на трибунах накалилась до предела, и в этот же момент порядка полутора сотен человек, прорвав хилое оцепление из курсантов-медиков, высыпало на поле и бросилось вдогонку за уходящими футболистами. Которые, увидев это, опрометью бросились бежать. Некоторые милиционеры пытались преградить путь болельщикам, но этим только ещё больше разозлили их. Милицию в стране тогда, ох, как не любили... Кончилось всё тем, что и стражи порядка вслед за футболистами обеих команд вынуждены были беспорядочно бежать к тому же тоннелю.
Толпа на поле стремительно росла. Зрители, раздосадованные результатом матча, разгневанные провокационным и грубым поведением милиции, изрядно подогретые свободно продававшимися в то время на стадионе спиртными напитками, обрушились на представителей власти. Тем из них, кто не успел добежать до спасительного тоннеля, пришлось очень несладко. Остальные же, заскочив во внутренний дворик в конце тоннеля, захлопнули за собой ворота. Толпа, взломав дверь подсобного помещения, вооружилась найденными там лопатами, мётлами, граблями и ломами и решительно пошла на штурм ворот.
К крикам «Бей футболистов! Бей гадов!» и требованиям выдать для расправы вратаря Фарыкина и тренера Алова, начали примешиваться не менее яростные вопли «Бей милицию!», а бежавший впереди всех человек самозабвенно кричал: «Даёшь вторую Венгрию!» Тут надо напомнить, что всего за полгода до этих событий на территорию охваченной антисоветской смутой Венгрии «с целью поддержания в стране социалистического строя» вошли советские танки, и отношение к этой акции в СССР, несмотря на всю мощь советской пропагандистской машины, было весьма неоднозначным.
По громкоговорителям несколько раз прозвучал призыв покинуть стадион и разойтись. Некоторые, наиболее благоразумные, так и поступили, но большинство, даже не принимая непосредственного участия в событиях, осталось глазеть, радостно свистя и улюлюкая — милицию бьют! И не забывайте, на самом матче присутствовало 60 тысяч человек!
Наконец толпе удалось сломать ворота и из тоннеля во внутренний дворик хлынул разъярённый людской поток. И в этот момент к кому-то из милиционеров, видимо, вернулось самообладание и он произвёл несколько выстрелов в воздух. Люди в тоннеле бросились ничком на землю. Мгновенно из подсобных помещений дворика вылетела милиция, хватая всех, кто попался под руку. Образовалась страшная давка, люди опрометью бросились вон из тоннеля.
Возмущение резко пошло на убыль, людей охватила паника. Стадион стремительно пустел. Но за его пределами разбегающихся без разбора хватали прибывшие на подмогу оперполк милиции и курсанты. Это была уже откровенная бойня. Хватали всех подряд, без выяснений, хватали грубо, жестоко, с побоями, невзирая на пол и возраст...
После этого началась массовая «зачистка» Приморского парка Победы. Забитые до отказа арестованными милицейские фургоны вереницей потянулись от стадиона. Задержано было множество народа, причём в большинстве совершенно безвинного. Более того, некоторые из них даже не присутствовали на самом стадионе – в тёплый майский вечер парк, естественно, был заполнен гуляющим людом... Всё это страшное действо продолжалось несколько часов, хотя уже к началу одиннадцатого вечера стадион опустел (матч закончился в девять). Футболисты же рискнули покинуть раздевалки лишь ближе к полуночи.
Советская пресса долгое время хранила полное молчание о произошедшем. Лишь «Комсомольская правда» в самом конце маленького отчёта об этом матче смутно отметила: «Следует отметить плохую организацию соревнований на стадионе и недисциплинированность зрителей». И всё. Город глухо гудел и полнился самыми разными слухами, от «массовой пьяной драки» до «антисоветского бунта». Только через три недели в «Ленинградской правде» промелькнула небольшая статейка, гневно клеймящая позором «группу нетрезвых хулиганов», устроивших на стадионе «скандал». А ещё через месяц там же была опубликована статья о том, что 16 зачинщиков прошедших беспорядков осуждены. Сколько из этих «зачинщиков» действительно являлись таковыми — до сих пор не известно никому.
